В Ачакасинской сельской библиотеке сегодня прошла литературная страница «Маяковский и Брик. Больше, чем любовь», посвященная 118 летию со дня рождения Владимира Маяковского. Поэт родился 19 июля 1893 года. В наши дни вновь популярна следующая точка зрения на жизнь и творчество В.Маяковского: существуют якобы два поэта. Один - дореволюционный - чувствительный, ранимый человек, тонкий лирик, певец любви и т.д., другой - послереволюционный - поэт- трибун, принесший свой талант в жертву Октябрю и социалистическому строительству. Хотя и родился поэт в семье лесника, природу как живой организм он не чувствовал, относясь к ней как к неусовершенствованной вещи, отдавая предпочтение делам рук человека, электричеству, например. Такая прагматичность, приземлённость автора принципиально отличают его от русских писателей XIX- XX веков. Начнём с темы любви, идя вслед за известным признанием В.Маяковского из письма к Л. Брик «Исчерпывает ли для меня любовь всё? Всё, но только иначе. Любовь - это жизнь, это главное. От неё разворачиваются и стихи, и дела, и всё прочее. Любовь - это сердце всего» (Брик Л. О Владимире Маяковском. Из воспоминаний // «Дружба на¬родов», 1989, № 3). Поэтому обратимся к любви как факту литературы, как к показателю духовного уровня личности героя и творца. В стихотворении «Ко всему» (1916) лирический герой (в данном случае его совпадение с автором несомненное) даёт себе следующую характеристику:

Вот - я, весь

боль и ушиб.

Вам завещаю я сад фруктовый моей великой души.

Первая часть утверждения лейтмотивом прошла через многие произведения поэта и получила наиболее образное выражение в следующих словах: «Я ж  навек любовью ранен - еле-еле волочусь» («Письмо товарищу Кострову из Парижа о сущности любви»), Тесно связан с первым и второй лейтмотив творчества В.Маяковского - мотив неразделённой любви. В поэмах «Облако в штанах», «Флейта-позвоночник», «Человек», в стихотворении «Ко всему» в качестве первопричины любовной измены выдвигается следующая: герой не в состоянии конкурировать с сильными мира сего - собственниками. При этом взгляды на любовь как на предмет купли-продажи у соперников совпадают.

Доказательством служат не столько суждения, подобные следующему: «Знаю, каждый за женщину платит» («Флейта-позвоночник»), сколько тот факт, что при различных вариантах любовных измен герой ни разу не усомнился ни в своей возлюбленной, подчиняющейся законам сделки, ни в самом себе. То есть художественная логика поэмы такова: деньги - превыше чувств, деньги - главный арбитр «любви».

Любовь, испытываемая героем, больше разрушает, чем созидает его как личность, она - всепоглощающая страсть. В.Маяковский создаёт грандиозные образы, передающие силу и тяжесть, именно тяжесть данного чувства. Особенно впечатляет картина «пожара сердца» в поэме «Облако в штанах».

В поэзии В.Маяковского любовь-страсть не только прекрасная, но и опасная, даже смертельная болезнь лирического героя. Отсюда и мотив самоубийства. Самоубийство - и предлагаемое лекарство от «любви», и своеобразное зеркало «любви». Так, во «Флейте-позвоночнике» смерть представляется герою как избавление от любовной пытки, поэтому он, взывая к Богу, предлагает ему разные варианты желаемой собственной кончины: «Привяжи меня к коме¬там, как к хвостам лошадиным,  и вымчи, рвя о звёздные зубья», «Млечный Путь перекинув виселицей,  возьми и вздёрни меня, преступника. Делай, что хочешь. Хочешь, четвертуй».

Лиля Брик уже после смерти поэта утверждала, что мысль о само¬убийстве была хронической болезнью Маяковского (Брик Л. О Владимире Маяковском. Из воспоминаний // «Дружба народов», 1989, № 3). Так это или нет, судить не берусь. Однако в творчестве поэта данная идея «обыгрывается» не раз. И если слова: «А сердце рвётся к выстрелу,  а горло бредит бритвою» - воспринимаются во многом как поэтический ход, то от строк «он здесь застрелился у двери любимой» («Человек»), «Прощайте... Кончаю... Прошу не винить...» («Про это») - веет кровавым пророчеством, в них видишь своеобразный сценарий, которому суждено было воплотиться в жизнь.

В.Маяковский не только поэтически предсказывал собственную смерть, но и, как известно, дважды пытался уйти из жизни. В обоих случаях, особенно во втором, когда Маяковский позвонил Л.Брик и предупредил её о готовящемся шаге, видится нечто театральное, невсамделешнее. Маяковский, человек и поэт, точно знает наперёд, что самоубийство - игра, которая не может закончиться смертью. Он не допускает такого малодушного шага. Отсюда и «Кто,  я застрелился?  Такое загнут!» («Человек»), и «В этой жизни помереть не трудно. Сделать жизнь значительно трудней» («Сергею Есенину»), Но всё-таки любовная лодка разбилась... Разбилась, по версии поэта, о быт. После Октября именно быт становится, по Маяковскому, главным врагом высокого чувства. В понимании любви поэт был выразителем «левых» идей, поэтому естественно, что наряду с «генералами классики» множественным атакам в его творчестве подверглись традиционные семейно-бытовые ценности, получившие однозначную негативную трактовку как порождение «ушедшего рабьего». И как следствие, дом, по Маяковскому, - «единая будняя тина», а любовь в семье - «любовь цыплячья», «любовь наседок» («Про это»)...

В.Маяковский, подобно Марине Цветаевой, выносит любовь за рамки быта, семьи, то есть, предлагает в виде идеала «свободную любовь». Трудно понять, почему высокое чувство не совместимо с домашним чаем или штопкой носков. Конечно, хорошо, если ты имеешь кухарку, как лирическая героиня поэмы «Про это», или домработницу и деньги на питание не дома, как сам поэт. Но что делать тем, кто не имеет таких условий для «любви», кто в силу моральных принципов не может себе позволить «жизнь втроём», как лирические герои произведений В.Маяковского? 

Казалось бы, в биографии Владимира Маяковского не осталось белых пятен. Но обстоятельства трагической смерти поэта до сих пор остаются предметом дискуссий. Снятие цензурных запретов в постсоветскую эпоху, к сожалению, открыло дорогу не только новым исследованиям, но и валу псевдосенсационных публикаций.

 Библиотекарь продемонстрировала фотокадры из жизни поэта и уникальную видеозапись, снятую телеканалом «Культура» «Щенячье сердце или осечка Владимира Маяковского».